Что такое интерференция в английском языке примеры. Лингвистическая интерференция и ее проявления в условиях билингвальной среды
Проблема языковых контактов за последние десятилетия переросла из сугубо теоретической в проблему языковой практики. Программа описания языковых контактов была намечена еще в работах Л.В.Щербы (Щерба 2004). В них подчеркивается необходимость изучения взаимного приспособления языка говорящего и языка слушающего и соответствующего изменения норм контактирующих языков. Влияние системы одного языка на другой язык в лингвистике стало называться термином «интерференция». Проблема интерференции продолжает оставаться и на сегодняшний день одной из основных проблем современной теории языковых контактов. Проблемы речевого общения в условиях тесных языковых контактов интересуют философов, социологов, психологов, историков, этнографов, лингвистов, педагогов. (Верещагин 1968: 104). Вопросы интерференции языковых систем в ситуации билингвизма также занимают важное место в теории речевой коммуникации и практике преподавания иностранных языков, им посвящено уже немало фундаментальных работ отечественных и зарубежных ученых (Трубецкой Н.С., Вайнрайх У., Хауген Э., Осгуд Ч., Сводеш, Поливанов Е.Д., Богородицкий В.А., Щерба Л.В., Бернштейн С.И., Реформатский А.А., Аврорин В.А., Верещагин Е.М., Дешериев Ю.Д, Виноградов В.А., Журавлев В.К, Михальченко В.Ю., Розенцвейг В.Ю., Карлинский А.Е., Лебедева Ю.Г, Любимова Н.А., Метлюк А.А. и др.). Один из основных вопросов проблемы интерференции - вопрос о способах ее изучения. В настоящее время исследования ведутся в двух направлениях. Наиболее распространенным для изучения интерферирующего влияния родного языка при обучении неродному является метод сопоставления фонологических систем. Исследование звуковой интерференции в частности и всей речевой интерференции в целом традиционно в языкознании и в лингводидактике осуществляется с позиции уровней языка, степени усвоенности речи на неродном языке, по характеру переноса умений и навыков речевой деятельности на родном языке на процесс речепроизводства на неродном языке, по характеру отклонений от литературных норм изучаемого языка и т.д. То есть в основе такого анализа лежат две основные категории – процесс речепроизводства на неродном языке и результат процесса речепроизводства на нем, что в принципе вбирает в себя собственно лингвистическое, психолингвистическое, психологическое объяснения явления речевой интерференции. (Джусупов 2006: 7-8) Развивающиеся международные контакты настоятельно требуют подготовки специалистов, свободно владеющих иностранными языками, и в первую очередь, английским как наиболее широко распространенным языком международного общения. В этих условиях заметен интерес к изучению явлений интерференции при контактировании английского языка с языками народов мира (Flege 1987; Arnberg 1987; Cunningtram-Andersson 2004; Korrel 1991 и др.). Явление, обозначаемое как «интерференция», интерпретируется большинством исследователей как изменение в структуре или элементах структуры одного языка под влиянием другого. Исследователи обычно отмечают многогранность проявления данного факта языка, поэтому считают необходимым дифференцировать рассмотрение таких явлений, как влияние первого языка на второй и, наоборот, второго на первый, а также разграничение интерференции на уровне языка и речи. (Варжавитина 2003). Кроме того, в последнее время усиливается тенденция различия двух видов языкового воздействия: интерференции, или отклонении от норм одного языка под влиянием другого, и «перенесения» (трансференции), при котором воздействующий язык не вызывает в первом нарушение нормы, но стимулирует уже существующие в нем процессы и явления (Жлуктенко 1974). В методической литературе акцент ставится на отрицательном действии интерференции: интерференция как отрицательный перенос навыков в противоположность положительному - то есть такому внесению ранее усвоенных явлений и выработанных речевых навыков в речь на другом языке, которое не вызывает его искажения, а наоборот, облегчает усвоение навыков речи на изучаемом языке. (Любимова 1988). Речевое поведение билингва может быть охарактеризовано как некоторое взаимодействие свойств универсальных, присущих любому носителю звукового языка, и национально-языковых, сформированных под влиянием фонологической системы этого языка. Таким образом, явление положительного переноса имеет отношение к проблеме языковых универсалий, а противопоставление положительной и отрицательной интерференции не всегда обосновано, поскольку оба типа переноса есть не что иное, как разные проявления механизма взаимодействия контактирующих языков. (Варжавитина 2003: 7). Интерференция всегда создает предпосылки для возникновения акцента, который, по определению А.А.Реформатского, «...является следствием внесения в чужую фонологическую систему навыков своей фонологической системы» (Реформатский, 1959: 155). С лингвистической точки зрения источником интерференции является каждый момент различия между двумя фонетическими системами. Следствием фонетической интерференции является акцент, который проявляется в речи на изучаемом языке. Каждый тип акцента определяется тем, какой язык оказывает интерферирующее воздействие на изучаемый. В.А. Виноградов пишет: «Если в таких выражениях, как «немецкий акцент», «болгарский акцент», «грузинский акцент» есть какой-то смысл, то это смысл лингвистический» (Виноградов 1976: 36), то есть связанный со спецификой системы родного языка. Каждый тип акцента характеризуется специфической совокупностью акцентных черт (Самуйлова 1971: 105) – произносительных отклонений, вызванных интерференцией, которая «характеризуется проявлением системы одного языка в речевых произведениях другого» (Верещагин 1969: 105). Фонетическая интерференция находит отражение как в области парадигматики, так и в области синтагматики. У.Вайнрайх выделяет четыре основных вида парадигматической интерференции: 1) недодифференциро-ванность (явление неразличения релевантных признаков фонем изучаемого языка в связи с их нерелевантностью в системе родного языка); 2) сверхдифференцированность (процесс переноса дифференциальных признаков фонологической системы родного языка на систему изучаемого); 3) реинтерпретация (различение в фонемах изучаемого языка избыточных (нерелевантных) признаков, которые являются существенными (релевантными) для родного); 4) звуковая субституция (непривычное произношение идентичных фонем; состоит в отождествлении фонем изучаемого языка со «схожими» звуками родного языка) (Weinreich 1966: 14-15). Иерархия интерференционных явлений (в фонетике), предложенная У.Вайнрайхом, предполагает фонемную недодифференцированность в качестве высшего ранга, а звуковую субституцию в качестве низшего. Синтагматическая интерференция обусловлена функционированием единиц фонетической системы в речевой цепи, она возникла вследствие дистрибутивных различий контактирующих языков и проявляется в двух видах: 1) ресегментация; 2) сингармонизация. Ресегментация речевого потока представляет собой процесс изменения количества элементов в слове и выражается в явлениях плюс-сегментации (увеличении количества элементов) и минус сегментации (уменьшение количества элементов), подлежащих дальнейшему структурированию. Основными типами плюс-сегментации являются: 1) протеза «наращи-вание» звука в начале слова (здесь [изд’эc’]); 2) эпентеза – вставка гласного между согласными внутри слова (пришел [п’ир’ишол]); 3) метатеза – перераспределение звуков в «непривычных» с точки зрения родного языка сочетаниях согласных. Для минус – сегментации характерны следующие типы интерференции: 1) диереза – ослабление или ликвидация начального согласного; 2) синкопа – выпадение звука в середине слова; 3) апокопа – отпадение конечного согласного в слове; 4)элизия – отпадение безударной гласной в конце слова; 5) редукция гласных; 6) стяжение гласных.
Под сингармонизацией понимается «изменение» обучаемыми набора гласных и согласных в словах изучаемого языка в соответствии с правилами сочетаемости фонем родного языка в речевом потоке (спектр [сп’экътър]).
Фонологизм речевого слуха распространяется не только на звуковые единицы, но и на дистрибуцию фонем в слове, на восприятие сочетаемости фонем. (Пашковская 2009: 1296-1297). Психолингвистической причиной интерференции считают межъязыковую субъективную идентификацию говорящим «звуков второго языка с фонологическими эталонами родного языка, результатом чего в речи является... звуковая субституция» (Виноградов 2003: 253). Однако это еще не является окончательно доказанным экспериментально. С другой стороны, совершенно очевидно, что ошибки в звукоупотреблении являются яркой чертой акцента. Причины подобных ошибок кроются не только в трудностях усвоения «чужой» артикуляционной базы и фонологической системы, но и в особенностях функционирования этой системы в речи. (Варжавитина 2003). Известно, что интерференция может рассматриваться с трех различных точек зрения: как результат взаимодействия двух или более систем, как процесс этого взаимодействия и как предпосылки для него (Интерференция звуковых систем 1987). Мы рассматриваем интерференцию под лингвомето-дическим углом зрения как одну из главных причин возникновения акцента в речи в результате взаимодействия двух языковых систем при изучении неродного языка. Мы понимаем под интерференцией, прежде всего, сам процесс , обуславливающий смешение элементов родного и изучаемого языков в лингвистическом сознании индивидуума вследствие наложения двух систем друг на друга при языковом контакте. Под акцентом мы понимаем результат или следствие интерференции - ошибки в речи говорящего» которые воспринимаются носителем языка как отклонения от нормы , характеризующиеся определенной спецификой, отражающей национально-языковую принадлежность говорящего. Наиболее ярко в звучащей речи проявляется фонетическая интерфе-ренция. Отклонения от нормы произношения в речи говорящего, вызванные фонетической интерференцией, порождают в восприятии носителя языка впечатление произносительного "акцента". Нередко акцент характеризуется носителем языка в терминах "иностранный", "местный", "диалектный", "профессиональный" или более бытовыми терминами "странный", "необыч-ный". Собственно результату интерференции в условиях билингвизма - иноязычному акценту - уделяется пока неоправданно мало внимания. Известно, однако, что эффективность речевого общения билингва с носителем изучаемого им языка в значительной мере зависит от степени владения иностранным языком, от степени иноязычного акцента в речи билингва. Проблема изучения иноязычного акцента приобретает в настоящее время особую актуальность вследствие необходимости разработки вопросов теории речевой коммуникации в условиях расширяющихся языковых контактов, а также в связи с насущными задачами практики обучения иностранному языку в средней и высшей школе. Предлагается разграничивать понятия интерференции и акцента. Эти явления тесно между собою связаны, но далеко не тождественны. Не всякая интерференция обязательно приводит к появлению признаков иностранного акцента в речи билингва, и не все признаки иноязычного акцента объясняются только влиянием навыков родного языка. Акцент как явление, отражающее речевое поведение билингва, имеет сложную природу и может быть обусловлен не только причинами лингвистического характера, то есть интерференцией языковых систем, но также и факторами социологического, психологического, физиологического, методического характера. Психоло-гический механизм кодовых переходов в речи билингва, моторные и сенсорные трудности овладения иноязычным произношением, степень развитости речевого слуха (фонематического и интонационного), условия речевого общения, способность к усвоению иностранного языка, уровень владения иностранным языком, владение другими иностранными языками - все эти, а также многие другие факторы оказывают существенное влияние на формирование речевых навыков при овладении неродным языком. Проблема языкового контакта рассматривалась до появления специальных работ академика Л.В.Щербы, главным образом, на уровне языка (заимствования, конвергенция, дивергенция и проч.). Между тем, двуязычие как живой процесс существует не в языке, а в речи. С работ Л.В.Щербы началось изучение двуязычия как контактного процесса, осуществляемого в речевой деятельности билингва (Лебедева 1981: 35). Л.В.Щерба создал ценную теорию о двух типах произносительных ошибок - фонетических (ошибок выговора) и фонологических (звуко-смысловых) на сегментном уровне (Щерба 2004:11). Оба типа ошибок отражают речевое поведение билингва в условиях интерференции фонетических систем и порождают в восприятии носителя языка впечатление акцента, указыва-ющего на принадлежность говорящего к другой языковой общности. В литературе отмечается, что воздействие родной для билингва звуковой системы на систему изучаемого "тем больше, чем более протяженный (линейно) отрезок речи мы рассматриваем" (Интерференция звуковых систем 1987: 267). Именно поэтому ярче всего иноязычный акцент проявляется в интонации, которая является неотъемлемой характеристикой устного высказывания. Акцент в интонации, обусловленный интерференцией интонационных навыков родного языка, понимается нами как система устойчивых признаков нарушения интонационной нормы изучаемого языка, отраженная в восприятии носителя языка как "не норма" и проявляющаяся в неверной реализации интонации по качеству ее компонентов (межпараметровых и внутрипараметровых характеристик) и их дистрибуции в коммуникативно-модально-эмоциональном и функционально-стилистическом аспектах речи билингва. Проблема иноязычного акцента тесно связана с вопросами нормы и культуры речи (правильности и выразительности речи). На отрицательную роль отклонений от нормы произношения в родной речи совершенно справедливо указывает Р.М.Аванесов: "Дело в том, что отклонения от литературного, орфоэпического (то есть кодифицированного) произношения почти так же мешают языковому общению, как и неграмотное письмо. Это объясняется тем, что при восприятии устной речи нормально мы не фиксируем внимание на ее звуковой стороне, а непосредственно воспринимаем смысл. Между тем, неправильности в произношении, то есть отклонения от стандартного произношения, отвлекают слушающего от смысла, заставляют его обращать внимание на внешнюю, звуковую сторону речи, и тем самым являются помехами на пути к пониманию, на пути языкового общения" (1984: 18). Иноязычный акцент в произношении также может служить "помехой" в процессе общения с носителем языка. Для совершенствования методики обучения произношению неродного языка крайне необходимо фонетическое осмысление вопроса об иноязычном акценте как результате интерференции языковых систем в речи билингва, а также экспериментальное изучение специфики иноязычного акцента на материале конкретных языковых контактов. Проблема иноязычного акцента как "маркера" речевого поведения билингва нуждается в пристальном изучении не только с лингвистических позиций, то есть с позиции интерференции, но и в других аспектах - психологическом, социолингвистическом, педагогическом и др. (Вишневская 1993)
Выводы
1) интерференция родного языка является главной причиной возникновения иностранного акцента; 2) сопоставление фонетических систем родного и иностранного языка помогает предупредить ошибки в произношение и свести к минимуму акцент, и на основе такого теоретического материала о потенциальных ошибках в речи на иностранном языке также можно изучать особенности иностранных акцентов, что увеличит возможности их идентификации, а также может послужить в качестве бесценных подсказок для актеров.
Последствие влияния одного языка на другой. Этот феномен может проявляться как в устной, так и в письменной речи.
Согласно У. Вайнрайху, условием возникновения лингвистической интерференции является языковой контакт, под которым можно понимать либо «речевое общение между двумя языковыми коллективами», либо учебную ситуацию. «Два или несколько языков находятся в контакте, если ими попеременно пользуется одно и то же лицо. Таким образом, местом осуществления контакта являются индивиды, пользующиеся языком». Следствием контактирования языков часто является интерференция, т. е. «случаи отклонения от норм каждого языка, происходящие в речи билингвов в результате их знакомства с более чем одним языком» (Weinreich 1953, с. 1-7). Э. Хауген определяет интерференцию как лингвистическое частичное совпадение (overlap), при котором языковая единица оказывается элементом двух систем одновременно, или как наложение двух языковых систем (Хауген 1972, с.69-70). В. Ю. Розенцвейг считает, что «интерференция - это нарушение билингвом правил соотнесения контактирующих языков, которое проявляется в его речи в отклонении от нормы» (Розенцвейг 1972, с.28). «Интерференция (от лат. inter - межу собой, взаимно и ferio - касаюсь, ударяю) - взаимодействие языковых систем в условиях двуязычия, складывающегося либо при контактах языков, либо при индивидуальном освоении неродного языка; выражается в отклонении от нормы и системы второго языка под влиянием родного...» (Ярцева 1990, с. 197).
Wikimedia Foundation . 2010 .
Смотреть что такое "Интерференция (лингвистика)" в других словарях:
Интерференция: Интерференция (физика) изменение в характере звуковых, тепловых, световых и электрических явлений, объясняемое колебательным движением: в первом случае частиц звучащего тела, в остальных трех колебанием. Интерференция… … Википедия
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ МЕТОДИКИ - аббревиатура, абзац, автоматическая обработка текста, автоматический перевод, автономная речь, адаптация речевая, адаптация текста, адресант, адресат, азбука, акт речевой, активная грамматика, активная лексика, активная речь, активное владение… … Новый словарь методических терминов и понятий (теория и практика обучения языкам)
Вадим Борисович Касевич Вадим Борисович Касевич, 2008 Дата рождения … Википедия
История науки … Википедия
- … Википедия
- (стык морфем) граница между двумя соседними морфами. Явления морфемного шва: чередование, усечение, наложение (аппликация, интерференция), интерфиксация представляют собой объект изучения морфонологии и морфотактики. См. также Морфема Корень… … Википедия
Распространение греческого языка в поздневизантийский период XII XV веков. Золотым цветом изображено поздневизантийское койне будущая основа новогреческого языка, оранжевым … Википедия
Каппадокийский язык Страны: Греция, изначально Каппадокия (центральная Турция) Общее число носителей: очень мало Статус: исчезающий Классификация Категория … Википедия
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 3
РУССКИЙ ЯЗЫК В МЕЖНАЦИОНАЛЬНОМ ОБЩЕНИИ 4
1.1.Охранительная функция языка 6
1.2.Система обучения неродному языку 8
1.3.Степень интерференции 13
ПРОСОДИЧЕСКОЙ ИНТЕРФЕРЕНЦИИ 18
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 23
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 24
ВВЕДЕНИЕ
Интерференция - взаимодействие языковых систем в условиях двуязычия, складывающегося либо при контактах языковых, либо при индивидуальном освоении неродного языка; выражается в отклонениях от нормы и системы второго языка под влиянием родного1.
Интерференция проявляется как иноязычный акцент в речи человека, владеющего двумя языками; он может быть стабильным (как характеристика речи коллектива) и преходящим (как особенность чьего-либо идиолекта), интерференция способна охватывать уровни языка, но особенно заметна в фонетике (акцент в узком смысле слова). Главный источник интерференции - расхождения в системах взаимодействующих языков: различный фонемный состав, различные правила позиционной реализации фонем, их сочетаемости, различная интонация, различное соотношение дифференциальных и интегральных признаков, различный состав грамматических категорий и/или различные способы их выражения. Явление интерференция по своему механизму напоминает основные диахронические изменения в фонологии. Отношения между смешиваемыми звуками взаимодействующих языков при интерференция называют диафоническими, а сами звуки родного языка, подменяющие звуки второго,- диафонами; аналогичные явления возможны и в грамматике, и в лексике, в связи с чем можно говорить также об отношениях диаморфии и диасемии. Термин "интерференция" используется также для обозначения ее результата. Интерференция, происходившая в прошлом, может оставлять следы в системе языка в виде субстрата и суперстрата (остаточная интерференция).
1. РУССКИЙ ЯЗЫК В МЕЖНАЦИОНАЛЬНОМ ОБЩЕНИИ
Явление интерференции наблюдается в процессе непосредственного контакта двух (или нескольких) языков, точнее говоря, процесс непосредственных языковых контактов сопровождается интерференцией. Однако сам термин "интерференция", возникший в физике, будучи перенесенным в методику обучения иностранному языку в значении "тормозящее влияние родного языка на усвоение иностранного", не совсем верно схватывает существо лингвистического явления. С методической точки зрения интерференция - явление негативное (в плане овладения вторым языком), но оно объективное и неизбежно возникающее, как только разноязычные коллективы вступают в активные контакты.
Это явление наиболее очевидно в процессе обучения второму языку: в оно всплывает на поверхность чужой речи носителя родного языка в виде своеобразного продукта - явных речевых ошибок, квалифицируемых носителями изучаемого языка как нарушение языковых норм2. Но результаты интерференции могут быть менее заметны, чем речевая ошибка. Они могут иметь положительное значение при оценке процессов взаимодействия двух (или более) контактирующих языков3.
Сказанное в равной мере относится не только к контактам двух разно-системных языков, но и к процессам взаимодействия близкородственных языков и в той же степени к контактам языка (взятого за основу литературного) с его диалектами, а также диалектов друг с другом4. Явление интерференции, как свидетельствуют многочисленные исследования, возможно на любом языковом уровне: лексико-семантическом, фонетико-фонологическом, грамматическом, словообразовательном и даже крайне формальном - графическом. Что же такое интерференция? Ответ на этот вопрос зависит от того, исследователи какой области знания, сопряженной с наукой о языке, занимаются проблемой двуязычия - лингвисты, специалисты по лингводидактике или психологи. В одной, исходной позиции все они солидарны: интерференция - явление, возникающее при столкновении, взаимодействии двух языков.
Лингвисты видят корни интерференции в самом механизме языка. Интерференция, рассматриваемая в лингвистическом аспекте, представляет собой явление взаимодействия структур и структурных элементов двух языков в процессе общения двуязычного населения. Аналогичное определение можно дать, рассматривая интерференцию на уровне языка и речи. У некоторых исследованиях ставятся знак равенства между явлениями интерференции и заимствования. Однако, это - явления не только различные, но и во многом прямо противоположные.
Одни специалисты в области лингводидактики, рассматривая данную проблему применительно к задачам обучения русскому языку как второму, не склонны видеть в ней языковой аспект вне проблем методики. Понимая под интерференцией перенесение школьниками, студентами знаний, умений и навыков из родного языка в обучаемый, они утверждают, что "...на стадии обучения межъязыковая интерференция, являясь принадлежностью не языковой системы, а речевой деятельности, выступает как отрицательный перенос, с которым надо бороться, поскольку он задерживает обучение русскому языку...". Другие, исследуя интерференцию в методическом аспекте, усматривают в ней "ошибочное отождествление и перенос явлений из области родного языка (языка - источника) в область изучаемого языка (языка - рецептора) или перенос отношений между элементами из одной системы языка в другую через "третью систему" (промежуточную), "отличающуюся как от родного, так и от изучаемого языка, которая находит свое реальное выражение в ошибках учащихся". В последнем случае взаимодействие языковых систем при обучении второму языку рассматривается как взаимодействие оппозиций.
Ученые, интересующиеся проблемой интерференции в психолингвистическом плане, исходят из основных посылок теории усвоения языка, теории речевой коммуникации, в частности, порождения речевого высказывания. Интерференция воспринимается ими как явление, сопутствующее взаимодействию двух языковых систем в сознании билингва, как "нарушение правил соотнесения контактирующих языков, которое проявляется в его речи в отклонении от нормы". Однако возможны крайне противоположные и промежуточные точки зрения на это явление. Так, некоторые в качестве "интерферентного" материала исследуют лексику, заимствованную из одного языка другим в результате этнических контактов народов и взаимодействия их языков я затем подвергшуюся полной или частичной адаптации в заимствующем языке. Таким образом, термин "интерференция", более точно трактуется теми языковедами и психологами, которые используют его для обозначения результатов взаимодействия языков.
В каком бы плане ни рассматривалось явление интерференции, нетрудно видеть, что в центре внимания исследователей находится один и тот же - "контактный" - языковой материал, которым они оперируют, доказывая свои теоретические посылки, и который дает основание заниматься проблемой интерференции. В таком материале обнаруживаются факты нарушения языковых норм, правил, закономерностей одного из контактирующих языков под влиянием другого. Важно подчеркнуть, что эти нарушения, изменения норм не стихийны, не хаотичны - они носят явно направленный характер уподобления нормам, правилам, закономерностям другого языка.
1.1. Охранительная функция языка
В языковой норме заложена охранительная функция языка. "Вне общепринятости в определенном языковом коллективе немыслимо существование самого языка... Чего нет в самом языке, его системе или структуре, является нарушением нормы, затрудняет общение или вовсе делает его невозможным. Сам язык есть норма..."5. Законы, правила, структурно-грамматические, семантические, стилистические закономерности языковой системы и ее функционирования, находящие прямое или опосредованное выражение в языковой норме, лежат в основе охранительной функции языка, обеспечивая его способность быть единой, устойчивой, но не замкнутой, постоянно развивающейся, совершенствующейся системой, предохраняющей себя от размывания, разрушения, вымирания.
Охранительную функцию нельзя рассматривать как некое свойство языка в отрыве от его носителей, общества, которое он обслуживает. Носители родного языка создают его всякий раз, когда начинают общаться. Всякий раз человек (осознавая или не осознавая, в зависимости от ситуации общения), реализуя возможности языковой структуры, думает, как правильнее выразить свою мысль, т. е. обнаруживает стремление к языковому идеалу. Охранительная функция родного языка как относительно самостоятельного механизма и охранительная языковая функция общества составляют диалектическое единство. Давно замечено, что "нормы языка не вырабатываются наукой; они существуют объективно и возникают задолго до появления словарей, грамматик, самой науки о языке, что "нормативность литературного общения по самой своей природе явление внутриязыковое...". Исходя из этого, норма рассматривается как одно из важнейших условий стабильности, единства и самобытности национального языка, его жизнеспособности.
При контакте двух или нескольких языков охранительные функции их сталкиваются, языковые нормы вступают в "противоборство", возникает явление интерференции - уподобления: норма одного языка стремится подчинить себе норму другого языка. Результаты этого "противоборства", уподобления могут быть разными на различных уровнях языка и речи и зависят от многих лингвистических и экстралингвистических факторов. В речи обучающихся второму языку это противоборство выступает как противоборство "неравных сил", так как в языковой опыт обучающихся вторгаются элементы чужой языковой системы, не осмысленной ими в целом. В сознании монолингвальной личности, срабатывает охранительная функция родного языка, языковые нормы родного языка стремятся уподобить себе нормы языка обучаемого: учащийся-казах говорит: Дни быстро идет и не замечает своей ошибки, так как это предложение совершенно правильно с точки зрения родного языка казаха и соответствует казахской модели Кундер тез отin жатыр. Русское предложение построено по образцу казахского, где глагол ставится на последнем месте (тяготеет к концу предложения), во-первых, и, во-вторых,- имеет форму ед. числа, что соответствует казахской норме. Ср.: человек идет - адам келе жатыр; люди идут - адамдар келе жатыр.
1.2. Система обучения неродному языку
Языки вступают в контакты тогда, когда вступают в контакты люди, народы. Понадобились целые исторические периоды контактирования народов и их языков, чтобы сформировалась сама система обучения неродному языку. Но вне зависимости от этих исторических периодов носитель родного языка сталкивался с явлением интерференции, как только он пытался понять и освоить язык другого народа - охранительная функция родного языка, заложенная в самой его природе, вставала на пути усвоения "чужого". Наука о языке, а тем более о двуязычии, появилась значительно позже той эпохи, когда носители различных языков начали вступать в тесные контакты. Вступающий в контакт не мог, естественно, сопоставить родной и чужой язык на уровне научного сознания. С одной стороны человек бессознательно стремится к отторжению чужого языка, в связи с действием охранительной функции родного. С другой стороны, возникала потребность в общении (заинтересованность, например, в торговле), и осознанное "влечение" к языку соседа, желание прислушаться к нему, понять взаимоотношения языковых элементов. В родной язык привносились чужие слова. Ввиду фонетико-фонологических различий контактирующих языков эти слова-заимствования через устную речь могли быть переняты в таком фонетическом облике (в той звуковой оболочке), как воспринимало их языковое сознание носителей родного языка (т. е. уже уподобленными системе родных звуков), а с течением времени еще более уподобиться и вовсе утратить свой первоначальный облик и внутреннюю форму слова. Явления интерференции и заимствования, тесно между собою связаны, но они представляют единство противоположностей, единство двух полярных тенденций существования языка - тенденции к устойчивости и тенденции развития, обогащения. Слово заимствуется вопреки действию охранительной функции, но если в нем ощущается потребность, язык "не препятствует" вхождению заимствования, но тут же адаптирует его, уподобляет своим нормам и правилам (если заимствование в силу каких-то причин не уподобляется полностью, тогда оно пополняет исключения из правил родного языка или квалифицируется как иностранное слово, иностранное "вкрапление"). По мере развития языковых контактов формируется двуязычная языковая среда, начинается активное взаимодействие двух языков в разных видах и формах речи, различных по своей жанрово-стилистической дифференциации. "Ассимилированные" языковые элементы (содержательные и формальные), утвердившиеся в родной и русской речи двуязычного населения как норма или вариант нормы, могут "осесть", закрепиться в системах родных языков контактирующих народов. Однако для этого нужно время: норма изменчива только во времени: Сравним русское Туризм - лучший отдых и казахское Туризм - тамаша демалыс. Казахское предложение является точной копией (калькой) русского и, если рассматривать эту конструкцию с точки зрения исконных норм казахского (тюркского) языка, то в ее построении обнаруживается влияние русского синтаксиса.
Заимствование - не прямой результат интерференции, а ее крайний случай, когда язык не только уподобляет чужой языковой элемент, но и с течением времени "присваивает" его себе.
Явление интерференции в условиях национально-русского двуязычия обнаруживается не только в речи двуязычного населения. Языковые контакты не замыкаются в этой сфере общения, а распространяются как языковое взаимодействие в художественной литературе (в русскоязычных произведениях национальных писателей, в частности), в периодической (в частности, русскоязычной) прессе, в языке массовой коммуникации и т. д. Понятно, что здесь интерференция не дает о себе знать так очевидно, как в речи двуязычного населения, так как мы имеем дело непосредственно (кино, радио, телевидение) и опосредованно (книга, газета, журнал) с автором - носителем языка в его литературной форме - писателем, журналистом, диктором, т. е. человеком, который хорошо владеет языком и сознательно берет на вооружение его охранительную функцию, защищая его литературные нормы. Интерференция может быть в этих случаях вовсе не заметна для слуха и глаза рядового слушателя, читателя-неспециалиста в области языкознания. Если подвергнуть лингвистическому анализу русскоязычные художественные произведения национального автора, то выявятся, в первую очередь, случаи интерференции в плане понятийно-смысловом, семантическом, стилистическом, так как "художественная русскоязычная литература, представленная произведениями национальных авторов, является не только сферой использования лексики языков народов России, но и сферой непосредственных понятийно-смысловых, семантических и стилистических контактов между словами русского языка... и словами национальных языков...".
Однако взаимодействие языков наблюдается не только в лексике, по и на других уровнях языковой системы-структурно-грамматическом, словообразовательном, а также на уровнях структуры, кодирования и сегментации художественного текста. Эти вопросы взаимодействия русского и национальных языков в сфере художественных литератур остаются пока не тронутыми исследователями и ждут своего разрешения.
Примерами явления интерференции на семантическом, структурно-грамматическом и словообразовательном уровнях языковых систем в русскоязычных произведениях национальных авторов, могут служить следующие предложения и случаи словоупотребления из русскоязычной повести казахского писателя Сатимжана Санбаева "Когда жаждут мифа".
(1) Через пять лет приехали, смотрю - другие совсем ребята. Тоже послушали, записали. Эти еще быстрее работали, все делали на ходу; (2) А уже раздалось громкое призывное ржание, и к холму, к разбредающемуся навстречу солнцу косяку, поскакал жеребец с длинным туловищем; (3) Показался очередной сторожевой пост, оба легкоконных воина, застывших у вышки, торопливо поклонились; (4) В скалы он въехал недалеко от знакомого песчаника, за которым протекал ручей; (5) Храм был вырублен в скале, и он предстал взору весь: крестовидный план с анфиладным решением помещений, которые были явно не симметричны и не одинаковы, но как-то органично связаны друг с другом.
В первом примере интерференция усматривается в том, что казахский порядок слов в предложении влияет на русское словорасположение, и это обусловливает постановку глаголов-сказуемых в конце предложения, что соответствует нормам тюркского языка. Во втором и третьем примерах явления интерференции более очевидны: поскакал жеребец с длинным туловищем, оба легкоконных воина. Интерференция здесь носит довольно сложный характер, т. к. в данном случае взаимодействуют ("борются") языковые элементы разных уровней: грамматического, семантического, словообразовательного,- и обусловлена таким различием в русском и тюркских языках, как отсутствие предложно-падежных форм в последних - наличием в них послелогов, которые не всегда выступают эквивалентами русских предлогов. Следует иметь в виду и такой момент: признак, присущий самому предмету (старый человек), и признак, перенесенный на предмет с другого предмета (человек в шляпе), в казахском языке имеют свои особенности грамматического выражения: если русские говорят: комната с зелеными стенами, но казахи скажут буквально: зеленостенная комната.
Строгое различение признака, присущего самому предмету, и признака, "опосредованного" другим предметом, подчеркивается в казахском языке употреблением глагола бар ("есть, имеется") или неупотреблением его: человек с черными глазами - на казахском языке кара коздi адам; но: человек с ребенком - балам адам бар. Многозначность предлога -с- в русском языке также способствовала возникновению интерферентной конструкции поскакал жеребец с длинным туловищем, в которой налицо двузначность: возможное синтагматическое членение - жеребец с длинным туловищем; поскакал с длинным туловищем. Словосочетание легкоконные воины тоже несвойственно русскому языку: оно находится за пределами продуктивных реализации словообразовательной семантики русского языка (сравнить: легкокрылая птица, но неупотребляемое: легкомашинный шофер); подобное словообразование автора стало возможным под влиянием казахской аналогии (сравнить: также: город из желтого камня - желтокаменный, густотравные луга) в русском языке представляет интерес история возникновения словосочетания белокаменная Москва.
В (4) примере интерференция в сочетании в скалы он въехал могло возникнуть не только потому, что в казахском языке отсутствует предлог в, но и потому, что, по-видимому, автор употребляет слово скала (скалы) в более широком значении, чем "каменный утес с острыми выступами", что и подтверждается в дальнейшем тексте повести: - А я хочу видеть скалы - Бекет задергался, завертел головой вокруг, словно пытаясь сейчас же увидеть горы. В (5) примере и он предстал взору весь результат интерференции ощущается в том, что было бы "более по-русски" сказать: и он весь предстал взору или, если оставить авторское расположение слов, необходимо добавить уточняющее слово - наречие целиком (сравнить: В тот же день стало известно, что стрелецкий полк Лаврентия Сухарева весь целиком ушел в Троицу). Однако в казахском языке русские слова весь и целый могут передаваться одной лексемой - букiл (вероятно, в сознании автора-билингва значение слова целиком - "в полном составе, объеме" органически включалось в значение слова весь - букiл).
Употребление национальной лексики в этой русскоязычной повести говорит о художественно-изобразительных целях, преследуемых писателем. Однако, в системах понятий двух языков существуют определенные расхождения, скрытые в национально специфических элементах смыслового содержания родного языка, которые автор, как носитель казахского языка и представитель казахского народа, стремится сохранить в языковой ткани повести: "Булат огляделся. Жили табунщики просто. Через решетчатое кереге виднелись сложенные на жастагаше - деревянной подставке - одеяла и подушки; необходимая утварь была разложена на деревянной полке, рядом с ней стоял кебеже - сундучок для посуды".
1.3.Степень интерференции
Степень явлений интерференции, результаты противоборства норм, правил, закономерностей элементов языковых систем на разном уровне, стремящихся уподобить одна другую, зависят от многих факторов. В первую очередь, следует отметить принадлежность языков к разным языковым семьям (группам) или к одной, близкородственной. Если языковые элементы одной системы в целом сходны с элементами другой и имеют незначительные расхождения на известных языковых уровнях, то эти расхождения, различия и будут служить почвой для появления интерференции и обусловливать ее результаты. Сходные языковые элементы, правила, закономерности и нормы, согласно которым они строятся и функционируют, не могут вызвать интерференцию, т. е. они не вступают в противоречия и не уподобляют друг друга.
Вряд ли практически возможно вычислить на основе контрастивного анализа уровней двух языковых систем все "вероятные проявления интерференции, которая возникает в результате контакта языков", так называемое поле потенциальной интерференции. Однако исследование этого поля на основе изучения схождений и расхождений уровней двух языковых структурно-грамматических систем, дальнейшая разработка методики преподавания второго языка с учетом результатов сопоставительного анализа, создание интерференционных словарей и справочников представляется предприятием перспективным.
Конкретные результаты интерференции русского и национального языков обусловлены также социальными этнолингвистическими условиями языкового взаимодействия: происходит ли оно в двуязычной (многоязычной) среде или в отсутствии русского речевого окружения, каков национальный и этнический состав данного языкового региона (наличествуют ли в нем диалекты или говоры), и какой конкретно сфере общения рассматриваются языковые контакты, каков возрастной состав двуязычного населения, его образовательный ценз, степень владения родным и русским языком. Это особенно важно при анализе явлений интерференции в речи обучающихся русскому языку школьников национальных школ и студентов национальных вузов. Именно здесь, в сфере формирования национально-русского двуязычия, через противоборство двух языковых систем в сознании и речевой деятельности обучающихся происходит овладение русским языком, познание нового. Вероятно, что овладение любым вторым естественным языком проходит через барьер интерференции. Поэтому даже с методической точки зрения, в интерференции следует видеть в позитивную сторону.
В живой русской речи носителей родного национального языка интерференция может обнаруживаться сразу на нескольких уровнях языковой системы (причем уподобление одного языкового элемента может вызвать изменение, нарушение нормы другого языкового элемента) и усугубиться речевой ошибкой, не имеющей отношения к интерференции.
Проследим это на анализе письменной речи казаха, закончившего сельскохозяйственный институт. Информант учился в казахской школе с родным языком обучения (в качестве информативного материала послужила переписка с ним в течение нескольких лет). В предложении казаха Привет от Алма-Аты Ерлана к своему другу можно видеть лишь речевые ошибки, обусловленные недостаточным знанием русского языка, однако в этой фразе скрыто явление уподобления синтаксических моделей. Предложение построено по образцу казахской модели, где возможность постановки косвенного дополнения перед прямым соответствует норме родного (тюркского) языка, в котором синтаксис, как принято говорить, левосторонний (косвенное дополнение? прямое дополнение? глагол-сказуемое).
В высказывании А у нас в Алма-Ате все хорошо и никакой изменение нету ошибки объясняются тем, что определение-прилагательное (местоимение) не изменяется в казахском языке. Информант не изменяет его и в русском предложении. Неправильное употребление падежных флексий - результат недостаточного владения русским языком. Причем в данном случае ошибки информанта не влияют на восприятие смысла высказывания адресатом, т. е. они коммуникативно не значимы.
В неопределенно-личной конструкции информанта: И их [товарищей], наверно, заберет (вместо заберут) в Москву употреблен глагол в единственом числе 3-го лица вместо множественного - налицо уподобление формы родного языка, т. к. в однотипной казахской конструкции употребляется глагол в единственной числе: Оларды мумкiн Москваrа алып кетедi.
В предложении И здесь [на Медео] выступили знаменитые спортсмены так называемый, Э. Хейден, К. Буше, Д. Оглобин, Н. Петрусева, В. Козлов и другие неправильно употреблено устойчивое выражение так называемый. Русское употребление этого словосочетания в значении 1) "как обычно называют" и 2) "для выражения иронического или отрицательного отношения к кому-чему-нибудь", как видим, исключается контекстом предложения. Мы наблюдаем здесь своеобразное лексическое противостояние, поскольку -так называемый- при переводе на казахский язык теряет фразеологическое значение. Для передачи информации по-русски билингв подбирает адекватные слова одной семантической группы и употребляет фразеологическую единицу не в обобщенном, а в прямом, непосредственном значении ("так они зовутся").
Аналогично происходит контаминация двух русских словосочетаний (только уже на грамматическом уровне) в таком высказывании информанта: Он был мой настоящим другом. Известно, что в подобных предложениях с координируемыми главными членами допускается замена именительного падежа имени в составе сказуемого творительным падежом: Он был мой настоящий друг - Он был моим настоящим другом. В сознании билингва эти два грамматических варианта, по-видимому, скрещиваются, и на письме обнаруживается третий вариант - с нарушением правил согласования. Контаминация двух (нескольких) русских словосочетаний - довольно частое явление в русской речи казахов-билингвов. Она усугубляется отсутствием в казахском языке предлогов, их многозначностью в русском языке, усвоить которую довольно сложно для казахов: Преподаватели постоянно благодарили [нас] и примером показали от других (контаминация выражений: ставить в пример, показать пример, отличать от других).
О том, что нарушения норм при овладении русским языком носят явно направленный характер уподобления нормам родного языка, свидетельствуют "интерферентные ошибки" в русской речи младших и старших нерусских школьников тюркоязычного региона.
Анализ ошибок в русской речи тюркоязычного населения свидетельствует о том, что явление интерференции обусловлено спецификой родного языка. В предложениях (1) У девочки фартука синего цвета; (2) Где приземлится самолет, там все бежат ошибки учащихся, как кажется на первый взгляд, вызваны отсутствием категории рода в родном языке (фартука) или незнанием значения русских слов (-там- вместо -туда-). Однако это не так - ошибки здесь обусловлены спецификой грамматических категории и особенностями лексической системы тюркского языка. В (1) предложении наличие слов у девочки, заключающих в себе указание на конкретный объект, требует определенной падежной формы - родительного конкретного. По аналогии с этим требованием учащийся ставит неправильное образование глагольной формы, встречающееся и в речи русских. Во (2) предложении ошибочно употреблено слово там. В казахском языке значение его передается лексемой сонда, совмещающей в себе и значение "туда" (сонда - "там", "туда"); происходит ложная идентификация значений "там" и "туда".
Представляется интересным выявить и классифицировать ошибки в русской речи казахов-билингвов, обусловленные особенностями выражения форм множественности и категории числа в казахском языке (как и других тюркских), накладывающими свой отпечаток на усвоение казахами форм выражения категорий числа и понятий множественности русского языка. Семья переехали. В слове семья заключено понятие множественности "муж и жена, родители с детьми" (это не один человек, а два и больше) - поэтому казах согласует это существительное со значением множественности с глаголом во множественном числе.
Любопытно заметить, что некоторые ошибки в русской речи казахов, начинающих изучать русский язык, напоминают "казусы" русской детской речи: Она прожила счастную жизнь. Здесь прослеживается недостаточное осознание членимости русских слов на морфемы. Подобно русским детям, учащиеся-казахи образуют своеобразные окказионализмы.. И, наконец, в русской речи школьников тюркоязычного региона зафиксированы такие ошибки, которые детерминированы рудиментарными фактами языка: Что летит над горами? - Над горами летят птицы. Казахское вопросительное слово кiм! ("кто"?) употребляется только по отношению к человеку, а не? ("что"?) - по отношению ко всем, кроме человека. Поэтому вопрос -Что летит над горами?- с точки зрения казаха правилен.
2. ПРОСОДИЧЕСКОЙ ИНТЕРФЕРЕНЦИИ
Усвоение иноязычной речи может происходить различными путями, самыми распространенными из которых являются: стихийный - когда индивид, попадая в иноязычную среду, вынужден из-за коммуникативных потребностей усваивать иноязычную речь; целенаправленный - когда индивид в отрыве от естественного иноязычного окружения усваивает иноязычную речь в учебном заведении. Однако при любой форме изучения иноязычной речи усвоение ее возможно только в процессе общения между владеющим и изучающим язык индивидами. Поэтому при разработке методов преподавания иностранного языка важно понять, как происходит устная коммуникация и какими языковыми процессами она сопровождается.
Вербальное общение между собеседниками представляется нам как некоторое рече-генеративное единство (артикуляционного и просодического полей), состоящее из трех основных компонентов:
1) вербального, несущего главную коммуникативную нагрузку;
2) паралингвального, сопровождающего речь говорящего жестами, мимикой, невербальным звукопроизводством (смех, плач, кашель и т. д.);
3) ситуативного, который представляет собой окружающую собеседников среду и может иметь большую или меньшую информативную нагрузку в зависимости от того, является ли что-либо из этой среды предметом общения. В свою очередь вербальное сообщение имеет сложную структуру: оно включает в себя информацию о реальном объективном социальном и / или физическом мире, о котором идет речь; информацию об эмоциональном состоянии говорящего, его субъективном отношении к предмету сообщения; несет информацию об опыте говорящего о предмете сообщения, об объективной и субъективной оценке явления. Такая трехплановая информативность обусловливает многомерность структуры вербального сообщения6.
Слова и словосочетания, из которых состоит вербальное сообщение, отражают те элементы реального и / или духовного мира, которые составляют предмет сообщения. Их рассматриваем как одномерные величины. Морфолого-синтаксические отношения между словами отражают временно-пространственные, причинно-следственные, модальные и иные обстоятельства, в которых находятся составные части реального мира; их рассматриваем как двухмерные величины. Связи между предложениями и их частями отражают логические и модальные отношения между элементами предмета сообщения, которые, с одной стороны, составляют когнитивное содержание сообщения, а с другой - экспрессивное содержание. Когнитивные и экспрессивные взаимоотношения рассматриваем как трехмерные величины. И, наконец, вербальное сообщение содержит контекстуальные взаимоотношения, которые составляют текст вместе с его содержанием. Эти взаимоотношения, которые составляют собственно сообщение, представляют собой единицы четырех измерений. В устной речи все рассмотренные величины при речепроизводстве материализуются, а при перцепции соответственно идентифицируются. Таким образом, для обеспечения такой четырехярусной структуры идеального смысла сообщения сложную многоярусную структуру должна иметь и устная речь, т. е. артикуляционно-просодическая генерация.
Для моделирования механизма диалогической коммуникации рассматриваем индивида как биполярное единство, состоящее из условно симметрически расположенных вокруг его внутренней оси рече-генеративного и рече-перцептивного полей. При общении индивиды А и А1 образуют диалогическую пару (А? А1)), в которой противопоставляются вокруг оси внешней симметрии рече-генеративные и рече-перцептивные комплексы собеседников. В такой билатерально-симметрической паре диалог является одноциклическим повторением передачи-приема информации, где один полный цикл делится на два этапа: 1) индивид А обращается к индивиду А1 (А?А1); 2) индивид А1 отвечает индивиду А (А?А1). В свою очередь каждый этап делится на две фазы. На этапе А?А1 индивид А производит рече-генеративным комплексом поток супрасегментных единиц в фазе Ф1, воспринимаемый перцептивным комплексом индивида А1 в фазе Ф2; на этапе А?А1 индивид А1 производит в фазе Фз поток супрасегментных единиц, воспринимаемый в фазе Ф4 индивидом А. Этим завершается полный цикл диалогического обмена информацией. Следует, однако, заметить, что эффективная коммуникация обеспечивается рядом защитных мер, главной из которых является обратная связь. Итак, на этапе А?А1 произносимый в фазе Ф1 поток сигналов направляется индивидом А не только по прямому каналу связи на перцептивное поле собеседника (фаза Ф2), но и на собственное (Ф4), которое контролирует и координирует дальнейшее производство речи (Ф1). Кроме этого "внутреннего" существует и "внешний" канал обратной связи, выражающийся в том, что экспедиент А видит, как собеседник А1 реагирует на сообщение (паралингвальный компонент). Это позволяет индивиду А коррегировать интонацию, темп и тембр речи. На этапе А?А1 происходят те же процессы, только в обратном направлении. Таким образом, с учетом обратной связи диалог есть полициклическое повторение ряда си-мультанно протекающих процессов коммуникации.
Эффективность обмена информацией зависит не только от многоканальности связи, но и от состава собеседников. Так, если диалогическую пару составляют лица, имеющие различный жизненный опыт (учитель-ученик), то эффективность обмена информацией будет иметь определенные ограничения, несмотря на употребление ими общего обоим родного языка. Если же собеседники - носители разных языков, то эффективность коммуникации будет зависеть и от степени знания языка общения. Однако даже при самых благоприятных условиях невозможно достигнуть равновесия (т. е. биполярной симметрии) в диалогической паре, ибо каждый индивид неповторим по своему опыту, знаниям, психическим и физическим особенностям, что находит отражение в его идиолекте. Отсюда следует, что билатеральная симметрия в диалогической паре относительна, т.е. в действительности рече-генеративный и рече-перцептивный комплексы индивидов А и А1 взаимосмещены. Эта особенность определяет диалог как полициклическую последовательность смещающихся повторений симультанно действующих процессов прямой и обратной связей коммуникации. В диалогической паре, общающейся на общем собеседникам родном языке, эти смещения касаются только уровня фонетического (в том числе и просодического) поля языка. По сравнению с парой, общающейся на неродном для одного из собеседников языке, ее можно условно рассматривать как билатерально симметрическую, так как идиолекты одного языка обладают общей им артикуляционно-просодической базой; идиолекты же разных языков - разными, ибо нет двух языков с идентичными рече-генеративными базами.
На занятиях по иностранному языку диалогическую пару "обучающий-обучающийся" можно в принципе рассматривать как разноязычную пару, в которой обучающий владеет в совершенстве обучаемым языком. Эту коммуникативную ситуацию можно выразить формулой Аа?В-а, где А - обучающий, представляющий обучаемый язык а; В - обучающийся, представитель языка б; а - искаженная речь обучающегося. Эта коммуникативная пара имеет следующие особенности: 1) по отношению к преподаваемому иностранному языку (а) фонетические базы собеседников смещены на величину, которая отличает просодическую систему данного иностранного (а) от родного (б) языка обучающегося; 2) соответственно просодическим базам смещены и просодические поля на некоторую определяющую величину внешней асимметрии между собеседниками; 3) на ту же величину взаимосмещены на противоположных просодическим полям полюсах "биполярных" индивидов и их перцептивные поля; 4) вследствие индивидуальных особенностей взаимосмещены и внутренние оси симметрии идиолектов рассматриваемой пары; следовательно, взаимосмещены и сами идиолекты вокруг общей им обоим оси внешней симметрии. Кроме внешней асимметрии идиолектам присуща и внутренняя, которая частично проявляется в том, что человек способен генерировать меньшее количество звукопроизведений, чем их может воспринимать. Эта асимметричность (т. е. внешняя и внутренняя асимметрия в общающейся паре) вызывает явление языковой интерференции, которая, как показали исследования в области межъязыковых контактов, - явление универсальное и действует во всех случаях и ситуациях по одним и тем же принципам. Именно благодаря этой асимметричности человек способен усваивать и совершенствовать родную и иностранную речь.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Таким образом, ведущим явлением в процессе взаимодействия двух (или нескольких) языков считается уподобление языковых элементов одного из контактирующих языков языковым элементам другого. Уподобление представляет собой непосредственное проявление главной тенденции процесса взаимодействия языков при двуязычии (как и при иных формах взаимодействия языков) - сближения структур взаимодействующих языков, установления однозначного соответствия между взаимодействующими языками.
Уподобление элементов одного из контактирующих языков элементам другого языка (иными словами, интерференция) - результат объективного проявления охранительной функции родного языка, являющейся своеобразным ключом к пониманию механизма языковых взаимодействий, позволяющим выявить точки приложения лингводидактических усилий при обучении русскому языку и выработать необходимые рекомендации.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Берзин Ф.М. Головин Б.Н. Общее языкознание. Уч. пособие. М.: Просвещение, 1979.
Вайнрайх У. Языковые контакты, пер. с англ., Киев, 1979.
Головин Б.Н. Введение в языкознание: Уч. пособие для филол. спец. вузов. М.: Высшая школа, 1983.
Копыленко М.М., Ахметжанова З.К. Фонетическая интерференция в русской речи казахов. Алма-Ата. 1984.
Ладченко М.М. Мелика Г.И. Принцип действия просодической интерференции./ Вестник Киевского университета. №19, 1985.
Мейрамов Г.А. Пути развития национального двуязычия в нерусских школах РСФСР. М.: 1979.
Панькин В.М. Русский язык в межнациональном общении./ Вопросы языкознания, №2, 1986.
Реформатский А.А. Введение в языковедение / Под ред. В.А. Виноградова. М.: Аспект Пресс, 1996.
Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л.: 1974.
1 Вайнрайх У. Языковые контакты, пер. с англ., Киев, 1979. 2 Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л.: 1974. 3 Копыленко М.М., Ахметжанова З.К. Фонетическая интерференция в русской речи казахов. Алма-Ата. 1984. 4 Мейрамов Г.А. Пути развития национального двуязычия в нерусских школах РСФСР. М.: 1979. 5 Панькин В.М. Русский язык в межнациональном общении./ Вопросы языкознания, №2, 1986. 6 Ладченко М.М. Мелика Г.И. Принцип действия просодической интерференции./ Вестник Киевского университета. №19, 1985. 18
Работа на этой странице представлена для Вашего ознакомления в текстовом (сокращенном) виде. Для того, чтобы получить полностью оформленную работу в формате Word, со всеми сносками, таблицами, рисунками, графиками, приложениями и т.д., достаточно просто её СКАЧАТЬ.
Межъязыковая интерференция – это отрицательное воздействие родного языка на иностранный, которое выражается в передаче смысла на иностранный язык по аналогии с грамматическими и лексическими правилами родного языка. Стоит ли говорить, что межъязыковая интерференция может стать причиной возникновения множества ошибок.
Межъязыковой интерференции подвержены как начинающие изучать английский язык, так и овладевшие им на достаточно высоком уровне.
В одной телевизионной программе мне встретился прекрасный пример межъязыковой интерференции в терминальной стадии, столь характерной для начинающих изучать английский язык. Девушка стояла возле прилавка и выбирала, что приобрести. Определившись, она обратилась к продавцу со словами: Please me this . Эта фраза звучит некорректно не только с грамматической точки зрения (не хватает глагола give ), но и с социокультурной. Даже грамматически корректная фраза please give me this со стороны покупателя прозвучит очень неестественно и может посчитаться грубой. В данном случае лучше сказать can I have this ?/I ‘d like this .
Межъязыковая интерференция может работать и в обратном направлении, оказывая негативное влияние на родной язык. Именно такая проблема возникла у меня во время изучения английского языка. Например, вместо того, чтобы сказать «посмотрим, смогут ли они это провернуть», я говорил «посмотрим, если они смогут это провернуть». Виной всему этому буквальный перевод if в предложении we ‘ ll see if they can pull it off . Разумеется, я знал, что if в условных предложениях – «если», if / whether в косвенных вопросах – «ли», но при спонтанной речи мое перекодированное мышление на автомате выдавало вариант, несоответствующий нормам русского языка. Поначалу это забавляло, но потом начало беспокоить, так как английский язык улучшался за счет ухудшения русского. На выходе получалось посредственное владение обоими языками, что меня совершенно не устраивало.
Межъязыковая интерференция и простые примеры
Опасность, подстерегающая многих изучающих английский язык, заключается в буквализме, обусловленным межъязыковой интерференцией. Зачастую ученики даже и не задумываются о том, что их русская фраза будет выражаться совершенно иным образом на английском. В чем проблема? В недостаточном погружении и, возможно, заучивании слов списком.
Возьмем человека с хорошим знанием грамматики и попросим перевести «сколько тебе лет» на английский. Предположим, что этот человек при неплохом владении английским по невероятному стечению обстоятельств ни разу не слышал, как эту фразу употребляют англоговорящие. Получится следующее: How many years do you have/how many years are you? Другой простой пример: what ‘s your name ? По-русски мы говорим «как тебя зовут?» Опять-таки, если человек не знает такой фразы, то он ее переведет как how are you called . Понятное дело, что так никто не говорит. Исходя из этих утрированных примеров, можно сделать вывод, что даже прекрасно зная грамматику и выучив русско-английский словарь от корки до корки, вы не сможете перевести фразу аутентично. Без постоянной языковой практики и обильного просмотра и прослушивания аутентичного англоязычного материала вы будете либо искажать смысл высказывания, либо нарушать нормы английского языка.
Проблема в том, что первые фразы (такие как what ‘s your name , how old are you , happy birthday ) мы впитываем как данное и не осознаем самого главного: даже самые простые высказывания передаются в английском иначе, поэтому глупо полагать, что более сложные выражения будут волшебным образом совпадать с русским языком на все сто процентов. Начав чуть больше разбираться в английском, мы, к сожалению, начинаем смело образовывать словосочетания и выражения по аналогии с русским языком, не пытаясь удостовериться в корректности перевода. Мы наивно полагаем, что уникальная сочетаемость слов в английском языке – скорее, исключение, а не правило.
Помимо этого, мы решительно против использования простых слов и выражений в своей речи, поэтому прибегаем к буквальному переводу своих витиеватых русских предложений на английский с целью произвести благоприятное впечатление на своего собеседника. Эффект, однако, получается обратный. Многие зарубежные эксперты отмечали, что к недостаткам наших переводов относятся многословие, описательность и претенциозность. Таким образом, лучше оперировать хорошо нам известными простыми терминами и конструкциями, которые звучат аутентично, чем лезть в импровизационные дебри. .
Теперь перейдем к чуть более усложненным примерам, где многие мои соотечественники могли бы допустить ошибку при переводе на английский язык. Попробуйте перевести нижеперечисленные фразы собственными усилиями, не прибегая к использованию словарей.
Фраза на русском | Буквальный перевод | Правильный перевод |
Часовой пояс | Time belt | Time zone |
Прямая трансляция | Direct translation/broadcast | Live |
Выпить таблетку | Drink a pill | Take a pill |
Баскетбольный мяч | A basketball ball | А basketball |
С прошедшим днем рождения! | Happy passed birthday! | Happy belated birthday! |
Прийти на чей-то день рождения | Come to somebody’s birthday | Come to somebody’s birthday party |
Шведский стол | Swedish table | Buffet |
Пропало электричество | Electricity was lost | The electricity/power went out |
Целую (в конце письма) | Kissing | Kisses |
Водительские права | Driving/driver’s rights | Driver’s license |
Да, я там был. А что? | Yes, I was there. And what? | Yes, I was there. Why? |
Медовый месяц | Honey month | Honeymoon |
Проиллюстрированные выше фразы были выбраны случайным образом, однако я постарался продемонстрировать переводческие несоответствия на относительно простых примерах. Неправильный перевод некоторых выражений может привести к полному непониманию со стороны носителя языка (например, Swedish table могут ассоциировать со столом, приобретенным в IKEA), в то время как другие будут звучать неестественно. Предпоследний пример буквального перевода звучит как «ну и че дальше?», что может быть интерпретировано как наезд.
Способы борьбы с межъязыковой интерференцией
Рекомендую завести список, в котором вы будете фиксировать слова и словосочетания из аутентичных источников. Его удобнее всего хранить у себя в телефоне, чтобы не таскать с собой ничего лишнего. Такой список я веду уже нескольких лет и добавляю туда выражения из книг, фильмов, подкастов и разговоров. Поначалу я туда запихивал все подряд, но с опытом смог выделить два основных критерия отбора слов и словосочетаний:
- Необходимость. Если мне встречается слово или словосочетание, знания которого мне так не хватало, то оно попадает в список. Если я чувствую, что слово или словосочетание может мне понадобиться в краткосрочной перспективе, то оно тоже записывается.
- Простота. Если мне встречается изящно выраженная мысль, которая абсолютна понятна без перевода, то она оказывается в моем списке. Причина? Как правило, я бы не смог передать ту же мысль, не прибегая ни к буквализму, ни к неточному или чересчур описательному переводу.
Яркий пример совпадения двух вышеназванных критериев: he reached for the phone and knocked over a glass (протянув руку к телефону, он опрокинул стакан). Поскольку ситуации со случайным опрокидыванием различных предметов со мной случаются постоянно, то необходимость знания этой фразы была неоспорима. В отношении второго критерия, предложение очень легко воспринимается благодаря контексту. В отрыве от первой части предложения, я бы вряд ли понял, как переводится knock over a glass (ОООО НАВЕРНО ПОСТУЧАТЬ ПО СТАКАНУ). Если мне необходимо было бы перевести «опрокинуть стакан» в этом предложении на английский, то я бы перевел как drop a glass accidentally или accidentally hit a glass (which was on the desk ) causing it to fall . Первый вариант неточный, второй – чрезмерно громоздкий, хотя и передает смысл.
В свой список я практически никогда не добавляю перевод на русский язык, так как зачастую толкования на английском языке или контекста вполне достаточно. Если перед вами стоит задача научиться говорить на английском как можно более аутентично, то рекомендую исключить русский язык из подобного списка. Переводы оставьте переводчикам.
Получившийся список достаточно просматривать время от времени; зубрить ничего не нужно. Есть свободная минутка? В очереди? В метро? В неловкий момент? Кстати, будьте в тренде: в неловкий момент люди достают телефон и прикидываются, что им кто-то что-то написал или им нужно срочно что-то проверить. Однако вам прикидываться не имеет смысла, так как у вас же теперь есть невероятно важная миссия: избавление от межъязыковой интерференции! Следовательно, не теряем драгоценного времени – открываем список и просматриваем все свои записи.
В начале моей статьи про приведен список материалов, которые я рекомендую к использованию для достижения аутентичного перевода с русского на английский. В дополнение к своим рекомендациям могу посоветовать Википедию: иногда она выручает. Достаточно ввести в поиск слово или словосочетание на русском. Если у открывшейся статьи есть английская версия, то кликаем на нее. В ней можно найти не только перевод интересующей вас фразы, но и познакомиться с сопутствующей этой теме лексикой.
Резюмируем все то, что необходимо для уменьшения межъязыковой интерференции:
— регулярная разговорная практика с носителями языка, просмотр, чтение и прослушивание аутентичного англоязычного материала;
— ведение и просмотр собственного списка слов и словосочетаний преимущественно на английском языке;
— использование монолингвальных словарей;
— проверка своего английского на аутентичность с помощью рекомендованных мной источников в случае возникновения сомнений.
1
Аннотируемая статья предлагает небольшую поправку в одну из классификаций межъязыковой интерференции, а именно: в ее деление на явную и скрытую. Целесообразность этой поправки обосновывается двумя соображениями. Во-первых, наименования «явная интерференция» и «скрытая интерференция» не вполне соответствуют их обозначаемому. Так, для учащегося любая интерференция является скрытой, а преподавателю с высоким уровнем языковой компетенции любая интерференция представляется явной. Во-вторых, разнообразие форм интерференции настоятельно диктует ее более чем бинарное деление. Исходя из этих соображений, автор предлагает классифицировать проявления интерференции на основе трехчленного деления: грубая интерференция, умеренная интерференция и мягкая интерференция. Лингвистической основой для данного построения является соотношение системы языка и ее реализации в речевых актах: грубая интерференция демонстрирует прегрешения против языковой системы; умеренная – против нормы; мягкая интерференция выводит нормативно-принятую модель за пределы диапазона ее варьирования.
диапазон варьирования нормы
языковая норма
языковая система
грубая интерференция
умеренная интерференция
мягкая интерференция
1. Алимов В.В. Интерференция в переводе: учеб. пособие. – М.: КомКнига, 2005. – 229 с.
2. Баранникова Л.И. Сущность интерференции и специфика ее проявления. Проблема двуязычия и многоязычия. – М.: Наука, 1972. – 94 с.
3. Кузьменкова Ю.Б. От традиций культуры к нормам речевого поведения британцев. американцев и россиян. – М.: ГУ ВШЭ, 2005. – 316 с.
4. Кузьмина С.Е. Языковая интерференция: Учебное пособие. – Н.Новгород: Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова, 2008. – 69 с.
5. Скребнев Ю.М. Введение в коллоквиалистику / Ю.М. Скребнев. – Саратов: СГУ, 1985. – 210 с.
6. Скребнев Ю.М. Очерк теории стилистики / Ю.М. Скребнев. – Горький, 1975. - 175 с.
7. Longman Grammar of Spoken and Written English / D. Biber, S. Johanson, J. Leech, S. Conrad, Edward Finegun. - Edinbourgh Gate: Pearson Education Limited, 2000. – 1204 p.
8. Terenin A. Clear Writing as a Problem of Russian Learners of English // Middle East Journal of Scientific Research. – 2013. – Vol 16. - № 11. – P. 1512-1519.
Наименование «языковая интерференция» имеет несколько значений. В широком смысле оно понимается как взаимодействие языков в условиях двуязычия, приводящее в конечном итоге к изменениям в системе и норме каждого из контактирующих языков. В узком смысле это наименование означает перенесение языкового опыта общения на одном языке в иноязычную коммуникацию в условиях учебной ситуации. Именно в этом понимании интерференция представляет наибольший интерес для методики обучения иностранным языкам.
Языковая интерференция - серьезное препятствие на пути успешного овладения навыками иноязычного общения, и в силу этого данному явлению уделяется достаточно большое внимание со стороны методики и лингвистики . Интерференция рассматривается с разных позиций, причем наиболее популярной является классификация по уровневому принципу, в соответствии с которым она разделяется на фонетическую лексическую, морфологическую и синтаксическую. Оставаясь наиболее востребованной, данная классификация, однако, не является единственной. В зависимости от практических целей исследований и учебных задач языковая интерференция подразделяется также на внешнюю и внутреннюю, положительную и отрицательную, прямую и косвенную, явную и скрытую.
Последнее из перечисленных делений имеет в качестве классифицирующего принципа степень проявления интерференции. Оно бывает востребованным методикой в ходе совершенствования обучающимися языковых навыков. Между тем используемая здесь терминология (т.е. явная и скрытая интерференция ) не вполне соответствует содержанию обозначаемого. Интерференция есть неосознанное перенесение опыта общения из одного языка в другой, и степень ее проявления зависит от уровня языковой компетенции обучающегося. Поэтому для обучаемого любая интерференция является скрытой. И наоборот, преподавателю с высоким уровнем языковой компетенции любая интерференция представляется явной.
Кроме того, поскольку характер интерференции принимает весьма разнообразные формы, ее бинарное деление по данному принципу представляется недостаточным. В этой связи в настоящей статье предлагается выделение трех степеней интерференции: грубой, умеренной и мягкой.
В первом случае интерференция родного языка приводит к появлению в текстах синтаксических построений, которые принципиально невозможны в изучаемом языке на данном этапе его развития. Так, на первых стадиях обучения речь студентов нередко характеризуется чрезмерным буквализмом, например, how to know (букв. перевод как знать ), only to think (букв. перевод подумать только ) и т.п. К грубой интерференции можно также отнести использование будущего в придаточных времени и условия, употребление инфинитива после глаголов suggest , insist , demand , употребление предлога with после глаголов happen и compare , а также многие другие погрешности студенческих композиций. Во всех подобных случаях интерференция родного языка приводит к языковой ошибке.
Между тем системы русского и английского языков имеют много общего, причем это общее может оказывать не только положительное, но и отрицательное влияние на формирование навыков иноязычной коммуникации. Так, следуя опыту общения на родном языке, студенты нередко строят конструкции, которые, хотя и не нарушают правил английской грамматики, тем не менее, в речи носителей языка фактически не наблюдаются. Иными словами, интерференция в подобных случаях деформирует не систему языка, а узуально-принятую норму. Примерами такой (умеренной) интерференции может служить подмена конструкций Complex Object сложносочиненными предложениями: She saw how he entered the room вместо: She saw him entering the room . Причиной умеренной интерференции является все тот же буквализм, опирающийся на общие принципы построения родного и изучаемого языков и игнорирующий при этом схему предпочтительных реализаций, принятых в иноязычной языковой культуре, т.е. норму. Конфликт между нормой и системой в речевых манифестациях студентов можно иллюстрировать использованием оборотов с причастием being . Обратимся к следующему примеру.
Now being free from his fears he could take quick and decisive steps (из студенческой работы ).
Следуя структуре русских моделей с причастием будучи , автор предложения не нарушает системных отношений английского языка, однако он не учитывает стремления английского языка к компрессии, что (применительно к предложениям подобного типа) выражается в нормативно-узуальном элиминировании причастия being .
Now free from his fears he could take quick and decisive steps.
Последняя (мягкая) степень интерференции имеет место в тех случаях, когда переносимая из родного языка модель не демонстрирует ни отступлений от грамматики, ни отступлений от нормативно-принимаемого языковым коллективом. Между тем, как отмечает Ю.М. Скребнев, идея нормы необходимо предполагает некоторый диапазон ее варьирования, констатируемый языковым сознанием коллектива . Этот диапазон задается рядом параметров, которые при изучении иностранного языка могут подвергаться искажению под воздействием языка родного. Выход нормативной модели за пределы параметров диапазона и будет определять мягкую интерференцию. Рассмотрим далее несколько проявлений такой интерференции.
Первое из них заключается в использовании полной инверсии сказуемого по отношению к подлежащему. При этом речь идет не о специфически английских моделях (Out comes the sun ), где инверсия сказуемого обусловлена переносом на первое место наречия-обстоятельства, указывающего на направление. Речь идет о конструкциях, широко распространенных в русском языке и реже - в английском. В лонгмановском классификаторе они обозначаются аббревиатурой ASV (Adverbial modifier - Verb - Subject) .
By the side of the door grew a great oleander in full flower (Mansfield).
Еще в школе учащиеся усваивают одно из основных правил английской грамматики, согласно которому подлежащее в английском предложении должно предшествовать сказуемому. Это мнение укрепляется на первых этапах обучения в вузе, где грамматика акцентирует внимание на своих ядерных областях, оставляя периферию для более поздних этапов обучения. Однако с приобретением более глубоких знаний, с приобретением коммуникативного опыта (особенно опыта чтения художественных текстов) студенты убеждаются в том, что упомянутое правило вовсе не является абсолютным. Авторитет печатного слова (где в основном наблюдается ASV инверсия) поощряет студентов использовать подобного рода конструкции в своих сочинениях. При этом факт употребления таких конструкций в печатных изданиях нередко используется студентами в качестве основания для отстаивания своих позиций в дискуссиях с преподавателем.
Как и любая нормативная модель, подобные предложения функционируют в определенном диапазоне варьирования, параметры которого заданы рядом особенностей.
Первая из этих особенностей имеет коммуникативную сущность. Подобные предложения используются для введения в описание нового объекта и имеют в качестве ремы предикативное ядро. В англоязычной риторике такие предложения называются циклическими (periodic sentences). Они противопоставляются свободным предложениям (loose sentences), а рациональное чередование свободных и циклических предложений трактуется как проявление высокого риторического искусства.
Другая особенность касается сферы употребления рассматриваемой инверсии. Согласно данным «Лонгмановской грамматики устного и письменного английского языка», полная инверсия сказуемого чаще всего наблюдается в текстах, где максимальную реализацию получает эстетическая функция языка. В первую очередь это художественные произведения, реже - публицистика и академическая проза .
Ограничиваясь письменной сферой языкового употребления, рассматриваемые модели задают и следующий параметр в диапазоне своего варьирования. Этим параметром является относительно низкая частотность употребления .
Приведем несколько примеров AVS инверсии.
In the centre of the room, under the chandelier, as became a host, stood the head of the family , old Jolyon himself (Galsworthy).
On a heap of sacking in the far corner was lying the dead body of a man dressed in a course shirt and a pair of blue trousers (Wilde).
Beyond the meadows of flowers and haymakers lay the blue mountains , as blue as dreams, as Paradise (Farjeon).
At the very edge of the woods, as though it had just stepped out of the trees and set foot on the grass was a tiny cottage (Farjeon).
Подтверждая вышеизложенное, данные примеры иллюстрируют еще одну особенность использования AVS инверсии. Эта особенность состоит в ее изобразительной функции. Подобные конструкции, как правило, используются для изображения сцен, характеризующихся относительной статикой. В пользу этих соображений говорит и тот факт, что сказуемое в таких высказываниях выражается ограниченным кругом глаголов, которые указывают не столько на действие, сколько на состояние. Это такие глаголы, как: be , stand , sit , lie , hang . Впрочем, в определенных случаях инверсии подвергается сказуемое, выраженное глаголами движения, например, come . Однако и в этих случаях глагол come указывает не столько на динамику изображаемой картины, сколько на смену статичных сцен или состояний.
Yet along with the pain of this realization came a hot stab of joy : I was stronger (London).
Очевидно, что перечисленные особенности употребления рассматриваемых конструкций в русском и английском языках совпадают лишь отчасти. Однако студенты (чаще всего неосознанно) игнорируют эти особенности. Они видят лишь одно отличие между русскими и английскими предложениями данного типа, а именно: частотность употребления. В остальном же они трактуют AVS инверсию как синтаксический эквивалент русской модели и тем самым позволяют ей распространятся за пределы диапазона ее употребления. Все это позволяет рассматривать такие погрешности как мягкое проявление межъязыковой интерференции.
Следующим явлением, демонстрирующим мягкую интерференцию, является препозиция дополнения по отношению к предикативному ядру, например: This I do not understand ; Such a blunder I have now committed . Подобные конструкции можно наблюдать как в русском, так и в английском языке. При этом в русском языке они очень широко распространены и используются практически во всех сферах коммуникации. Твердые навыки использования таких предложений в общении на родном языке распространяются и на язык изучаемый, и в студенческих работах они встречаются в избытке. Между тем практика использования подобных предложений в английском и русском языках расходится по ряду позиций. Прежде всего, несоотносимой является частотность использования подобных предложений в русских и английских текстах. Согласно данным уже упоминавшейся грамматики, общая частотность препозиции дополнения по отношению к предикативной части сказуемого в два раза ниже, чем частотность инверсии сказуемого . При этом препозиция дополнения, наблюдаемая в письменных и устных регистрах, коммуникативно неравнозначна. В письменных текстах такая препозиция используется в качестве связующего средства, где выносимое на первое место дополнение составляет тему высказывания. В языковой повседневности подобные предложения являются следствием спонтанности разговорной речи, в результате которой, как отмечает Ю.М. Скребнев, наиболее информативная часть (т.е. рема) высказывания смещается на первое место . Эти особенности также не учитываются студентами, что, собственно, и составляет одно из проявлений мягкой интерференции.
Рецензенты:
Шастина Е.М., д.ф.н., профессор, заведующий кафедрой немецкой филологии, Казанский федеральный университет, г. Елабуга.
Билялова А.А., д.ф.н., профессор кафедры иностранных языков Набережночелнинского института Казанского федерального университета, г. Набережные Челны.
Библиографическая ссылка
Теренин А.В. ВЗГЛЯД НА ЯЗЫКОВУЮ ИНТЕРФЕРЕНЦИЮ И СТЕПЕНИ ЕЕ ПРОЯВЛЕНИЯ // Современные проблемы науки и образования. – 2014. – № 3.;URL: http://science-education.ru/ru/article/view?id=13089 (дата обращения: 01.02.2020). Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»